Неточные совпадения
Следовало взять
сына портного, он же и пьянюшка был, да родители
богатый подарок дали, так он и присыкнулся к
сыну купчихи Пантелеевой, а Пантелеева тоже подослала к супруге полотна три штуки; так он ко мне.
— Да. Он прибыл сюда не столько для просвещения умов, как на свадьбу сестры своей, курсисточки, она вышла замуж за
сына первейшего здешнего
богача Едокова, Ездокова…
— Так… бездельник, — сказала она полулежа на тахте, подняв руки и оправляя пышные волосы. Самгин отметил, что грудь у нее высокая. — Живет восторгами.
Сын очень
богатого отца, который что-то продает за границу. Дядя у него — член Думы. Они оба с Пыльниковым восторгами живут. Пыльников недавно привез из провинции жену, косую на правый глаз, и 25 тысяч приданого. Вы бываете в Думе?
А в
сыне ей мерещился идеал барина, хотя выскочки, из черного тела, от отца бюргера, но все-таки
сына русской дворянки, все-таки беленького, прекрасно сложенного мальчика, с такими маленькими руками и ногами, с чистым лицом, с ясным, бойким взглядом, такого, на каких она нагляделась в русском
богатом доме, и тоже за границею, конечно, не у немцев.
Женат же был на одной из высшего света, но не так
богатой, Фанариотовой, и имел от нее
сына и дочь.
— Положим, в
богатом семействе есть
сын и дочь, — продолжала она дрогнувшим голосом. — Оба совершеннолетние…
Сын встречается с такой девушкой, которая нравится ему и не нравится родителям; дочь встречается с таким человеком, который нравится ей и которого ненавидят ее родители. У него является ребенок… Как посмотрят на это отец и мать?
— Можно, — ответил Ермолай с обычной своей невозмутимостью. — Вы про здешнюю деревню сказали верно; а только в этом самом месте проживал один крестьянин. Умнеющий!
богатый! Девять лошадей имел. Сам-то он помер, и старший
сын теперь всем орудует. Человек — из глупых глупый, ну, однако, отцовское добро протрясти не успел. Мы у него лошадьми раздобудемся. Прикажите, я его приведу. Братья у него, слышно, ребята шустрые… а все-таки он им голова.
Но каково было удивление почтительного
сына, когда он совершенно неожиданно из
богатого наследника превратился в бедняка!
В конце 1811 года, в эпоху нам достопамятную, жил в своем поместье Ненарадове добрый Гаврила Гаврилович Р**. Он славился во всей округе гостеприимством и радушием; соседи поминутно ездили к нему поесть, попить, поиграть по пяти копеек в бостон с его женою, Прасковьей Петровною, а некоторые для того, чтоб поглядеть на дочку их, Марью Гавриловну, стройную, бледную и семнадцатилетнюю девицу. Она считалась
богатой невестою, и многие прочили ее за себя или за
сыновей.
Он
богатыйОтецкий
сын, по имени Мизгирь,
Торговый гость из царского посада.
Дед мой, гвардии сержант Порфирий Затрапезный, был одним из взысканных фортуною и владел значительными поместьями. Но так как от него родилось много детей —
сын и девять дочерей, то отец мой, Василий Порфирыч, за выделом сестер, вновь спустился на степень дворянина средней руки. Это заставило его подумать о выгодном браке, и, будучи уже сорока лет, он женился на пятнадцатилетней купеческой дочери, Анне Павловне Глуховой, в чаянии получить за нею
богатое приданое.
Один из них, по фамилии Беспалов, строит на своем участке большой двухэтажный дом с балконом, похожий на дачу, и все смотрят на постройку с недоумением и не понимают, зачем это; то, что
богатый человек, имеющий взрослых
сыновей, быть может, останется навсегда в Рыковском в то время, как отлично мог бы устроиться где-нибудь на Зее, производит впечатление странного каприза, чудачества.
— Потому, — начал он насмешливым тоном, — что я имел несчастие родиться на свет
сыном очень
богатого человека и к тому еще генерал-лейтенанта, который говорит, что быть актером позорно для русского дворянина.
—
Сын очень
богатого отца, — продолжал Калинович, — который отдал его в университет, но он там ничего не делает. Сначала увлечен был Каратыгиным, а теперь сдуру изучает Шекспира. Явился, наконец, ко мне, больному, начал тут бесноваться…
Другой протестант был некто m-r Козленев, прехорошенький собой молодой человек, собственный племянник губернатора,
сын его родной сестры: будучи очень
богатою женщиною, она со слезами умоляла брата взять к себе на службу ее повесу, которого держать в Петербурге не было никакой возможности, потому что он того и гляди мог попасть в солдаты или быть сослан на Кавказ.
Сын был уже давно женат, дочь тоже была замужем, и у каждого из них, в свою очередь, была семья. Оба были в полном расцвете сил и здоровья и,
богатые, счастливые, наслаждались всеми благами жизни.
— Болваны это говорят, еретики, а ты, старая дура, слушаешь! Христос — не нищий, а
сын божий, он придет, сказано, со славою судить живых и мертвых — и мертвых, помни! От него не спрячешься, матушка, хоть в пепел сожгись… Он тебе с Василием отплатит за гордость вашу, за меня, как я, бывало, помощи просила у вас,
богатых…
— Слобода у нас
богатая, люди — сытые, рослые, девушки, парни красивые всё, а родители — не строги; по нашей вере любовь — не грешна, мы ведь не ваши, не церковные! И вот, скажу я тебе, в большой семье Моряновых поженили
сына Карпа, последыш он был, недоросток и щуплый такой…
Богатства неслыханные, красота неувядаемая, женихи изящные,
богатые, знатные, все князья и генеральские дети, сохранившие для нее свои сердца в девственной чистоте и умирающие у ног ее от беспредельной любви, и наконец он — он, идеал красоты, совмещающий в себе всевозможные совершенства, страстный и любящий, художник, поэт, генеральский
сын — все вместе или поочередно, все это начинало ей представляться не только во сне, но даже почти и наяву.
И вот молодой, честный, скромный, пригожий собою мужчина, старинного дворянского рода, единственный
сын, у отца которого было сто восемьдесят душ, который должен был получить
богатое наследство от тетки, который любит, боготворит ее, — предлагает ей руку и сердце: с первого взгляда тут нечего и колебаться.
Бедный отец прощается не так, как
богатый; он говорил
сыну: «Иди, друг мой, ищи себе хлеба; я более для тебя ничего не могу сделать; пролагай свою дорогу и вспоминай нас!» И увидятся ли они, найдет ли он себе хлеб — все покрыто черной, тяжкой завесой…
— Золота захотела… денег… Хи-хи-хи!..
Богатые будем, милый
сын Гордей Евстратыч… Мамынька, рюмочку!..
Видишь, был этот Чуктонов один
сын у отца,
богатый, молодой, красавец.
— Ничего, мамочка. Все дело поправим. Что за беда, что девка задумываться стала! Жениха просит, и только. Найдем, не беспокойся. Не чета Алешке-то Пазухину… У меня есть уж один на примете. А что относительно Зотушки, так это даже лучше, что он догадался уйти от вас. В прежней-то темноте будет жить, мамынька, а в
богатом дому как показать этакое чучело?.. Вам, обнаковенно, Зотушка
сын, а другим-то он дурак не дурак, а сроду так. Только один срам от него и выходит братцу Гордею Евстратычу.
Она знала Лаптева немного, познакомилась с ним случайно; это был
богатый человек, представитель известной московской фирмы «Федор Лаптев и
сыновья», всегда очень серьезный, по-видимому умный, озабоченный болезнью сестры; казалось ей, что он не обращал на нее никакого внимания, и сама она была к нему совершенно равнодушна, — и вдруг это объяснение на лестнице, это жалкое, восхищенное лицо…
Тайну этого псевдонима знал один я. Андреев был
сын управляющего имением пензенского помещика Соловцова, державшего
богатую псовую охоту. Лучшими собаками были два кобеля: густопсовый Рамзай, бравший волка в одиночку, и хортый англичанин Соколий, от которого ни один заяц не уходил.
Во время перемены он узнал от Ежова, что Смолин — тоже
богатый,
сын кожевенного заводчика, а сам Ежов —
сын сторожа из казенной палаты, бедняк.
Вслед за сим непременно можно было предвидеть близкие разорения: так оно и пошло, обеднявшие дворяне шли в приказные; состоятельные приказные опять поднимались в дворяне:
богатые сыновья прасолов и откупщиков ездили куролесить в Грузию, где дебоширили во всю ширину русской натуры и вывозили себе оттуда асессорство, дававшее право на дворянство.
— Но состояние-то-с, состояние-то, поймите вы!.. — старался было убедить Елену Елпидифор Мартыныч. — Вы, еще бог знает, будете ли богаты, а князь, мы знаем, что богат и сделает
сына вашего
богачом.
— Какой случай сейчас! — начал он с усмешкою. — Подъезжаю я почти к здешнему дому, вдруг мне навстречу
сын этого
богача Оглоблина, — как его: Николай Гаврилыч, что ли!.. Ведь он, кажется, родственник вам?
Пόд-вечер приехали гости к Палицыну; Наталья Сергевна разрядилась в фижмы и парчевое платье, распудрилась и разрумянилась; стол в гостиной уставили вареньями, ягодами сушеными и свежими; Генадий Василич Горинкин,
богатый сосед, сидел на почетном месте, и хозяйка поминутно подносила ему тарелки с сластями; он брал из каждой понемножку и важно обтирал себе губы; он был высокого росту, белокур, и вообще довольно ловок для деревенского жителя того века; и это потому быть может, что он служил в лейб-кампанцах; 25<-и> лет вышед в отставку, он женился и нажил себе двух дочерей и одного
сына; — Борис Петрович занимал его разговорами о хозяйстве, о Москве и проч., бранил новое, хвалил старое, как все старики, ибо вообще, если человек сам стал хуже, то всё ему хуже кажется; — поздно вечером, истощив разговор, они не знали, что начать; зевали в руку, вертелись на местах, смотрели по сторонам; но заботливый хозяин тотчас нашелся...
Грузин, князь Шакро Птадзе, один
сын у отца,
богатого кутаисского помещика, он служил конторщиком на одной из станций Закавказской железной дороги и жил вместе с товарищем.
Галкина поймала его на этом и пристроила к
богатой купчихе лет сорока,
сын ее был уже студент на третьем курсе, дочь — кончала учиться в гимназии. Купчиха была женщина тощая, плоская, прямая, как солдат, сухое лицо монахини-аскетки, большие серые глаза, скрытые в темных ямах, одета она в черное платье, в шелковую старомодную головку, в ее ушах дрожат серьги с камнями ядовито-зеленого цвета.
Не стало у Марфы Андревны ни отца, ни матери, ни мужа, она осталась на свете молодою тридцатилетнею вдовою с ослепительной красотою,
богатым состоянием, заключавшимся в трех тысячах душ, и с единственным однолетним
сыном.
Старостин слегка улыбнулся, крякнул и, погладив бороду с приемом
богатого мужика, отвечал, что на то воля господская. Должно, заслужил его
сын, коли велено его обойти.
Наконец, через Надежду Николаевну Шереметеву, почтенную и благодетельную старушку, которая впоследствии любила Гоголя, как
сына, поместил он сестру свою Лизу к г-же Раевской, женщине благочестивой,
богатой, не имеющей своих детей, у которой жили и воспитывались какие-то родственницы.
Мавра Тарасовна. Ну, что ж, миленькая, пущай: мы люди
богатые, только один
сын у меня; в кого ж и жить-то?
В заговоре как бы растут и расправляются какие-то крылья, от него веет широким и туманным полем, дремучим лесом и тем
богатым домом, из которого ушел
сын на чужую сторону.
Но нужно испытание злату в горниле, и бог посылает Мирошеву испытание: единственная дочь, которую он и мать любят всею силою простых сердец своих, ничем другим неразвлеченных, полюбила
сына соседа,
богатого и знатного родом;
сын, разумеется, сам ее любит; но отец слышать не хочет о женитьбе
сына на мелкопоместной дворяночке.
Настасья Кириловна. Еще какой лакей-то?.. Редкостный, можно сказать, по своему усердию. Вон и я своей прислуге все говорю: вот, говорю, берите пример с дяденькина человека, вот служит, так служит! (Обращаясь к
сыну.)Ваничка, тебе, может быть, трубки покурить хочется? Угости его, Никитушка, трубочкой! У вас,
богачей, верно, уж есть табак. Он у меня презастенчивой, никогда сам ничего не попросит.
Глядя на умное и выразительное лицо Гаврилова, на его до сих пор еще величественный стан, конечно, каждый бы почувствовал к нему невольное сердечное влечение; а между тем как странно и безвестно прошла вся жизнь этого человека: еще в чине поручика гвардии, глубоко оскорбившись за то, что обойден был ротой, он вышел в отставку и поселился в Бакалайском уезде, и с тех пор про него постоянно шла такого рода молва, что он был примерный
сын в отношении своей старушки-матери, женщины очень
богатой, некогда бывшей статс-дамы, а потом безвестно проживавшей в своем Гаврилкове, и больше ничего об нем нельзя было сказать.
Фриденсон и Гершович были два студента, обещавшие явиться в качестве свидетелей. Это были
сыновья местных
богачей, и мы выбрали их нарочно, считая, что их свидетельство будет иметь большую силу. К нашему кружку они не принадлежали, но оба были под некоторым обаянием обоих Менделей, особенно Фроима, и согласились участвовать в заговоре, с условием, что потом, когда дело дойдет до подтверждения свидетельства, — они заявят, что были при этом случайными именинными гостями…
Он стал
богатым и знаменитым. Звезда его не меркла до самой его смерти. Одно лишь печалило великого Барнума: это то, что судьба не послала ему
сына, который впоследствии смог бы взять в крепкие руки отцовские дела и, расширив их, дать новый блеск дому Барнума.
Вы будете первыми
сынами России; здесь Иоанн поставит трон свой и воскресит счастливые времена, когда не шумное вече, но Рюрик и Ярослав судили вас, как отцы детей, ходили по стогнам и вопрошали бедных, не угнетают ли их
богатые?
Его отец — симбирский дворянин,
Иван Ильич NN-ов, муж дородный,
Богатого отца любимый
сын.
Был сам богат; имел он ум природный
И, что ума полезней, важный чин;
С четырнадцати лет служил и с миром
Уволен был в отставку бригадиром;
А бригадир блаженных тех времен
Был человек, и следственно умен.
Иван Ильич наш слыл по крайней мере
Любезником в своей симбирской сфере.
Ему двадцать три года, один
сын у матери, земли имеет двадцать две сажени, лошади нет, поэтому землю он сдаёт, а сам ходит батрачить у
богатых мужиков и по экономиям.
Когда после кадрили к вдовушке подошел ее давнишний восемнадцатилетний обожатель, неслужащий
сын самого
богатого помещика, золотушный молодой человек, тот самый, у которого вырвал стул Турбин, она приняла его чрезвычайно холодно, и в ней не было заметно и десятой доли того смущения, которое она испытывала с графом.
Гаврила Пантелеич Белугин,
богатый купец, фабрикант, лет 55-ти; живет постоянно на фабрике, верстах в шестидесяти от Москвы, изредка приезжает в Москву к
сыну.
Тут были все они, его судьи и убийцы: и престарелый Анна со своими
сыновьями, тучными и отвратительными подобиями отца, и снедаемый честолюбием Каиафа, зять его, и все другие члены синедриона, укравшие имена свои у памяти людской —
богатые и знатные саддукеи, гордые силою своею и знанием закона.
На другой день
богатый купец встречает бедного и рассказывает свое горе, что у него
сын пропал, и спрашивает: «Не видал ли, не слыхал ли?»